Это перевод страницы, написанной на английском языке.

Европейский “союзный патент”: неограниченные патенты на программы

Вслед за индустрией программного обеспечения США, которая переживает давно предугаданные тотальные патентные войны, которые мы предчувствовали, Европейский союз планирует следовать тем же курсом. Когда доклад Харгривса призывал Великобританию избегать патентов на программы, она уже одобрила план, который, видимо, введет эти патенты в Великобритании.

Патенты на программы опасны для разработчиков программ, потому что они устанавливают монополии на программные идеи. Разрабатывать нетривиальные программы нереально или небезопасно, если вы должны протискиваться сквозь лабиринт патентов. См. Патенты на программы и литературные патенты.

В каждой программе комбинируется много идей; в крупной программе их реализованы тысячи. По недавним оценкам Google, в смартфоне может быть 250 тысяч запатентованных идей. Я считаю это число правдоподобным, потому что по моей оценке 2004 года в операционной системе GNU/Linux реализовано около 100 тысяч по-настоящему запатентованных идей. (Ден Рейвичер обнаружил, что Linux (ядро) содержит 283 таких идеи; было подсчитано, что на тот момент оно составляло 0,25% от всей системы.)

Сейчас в США последствия становятся очевидными, но влиятельные многонациональные компании долгое время содействовали распространению патентов на программы по всему миру. В 2005 году Европейский парламент принял во втором чтении директиву, предложенную Европейской комиссией, узаконивающую патенты на программы. Перед этим парламент вносил в нее поправки, чтобы отвергнуть такие патенты, но Совет Европы отменил эти поправки.

Текст, представленный комиссией, написан очень изворотливо: когда его читают простые люди, кажется, что он запрещает патенты на чисто программные идеи, потому что он требует, чтобы у приложения патента имелся физический аспект. Однако он не требует, чтобы “изобретательный уровень”, шаг, который составляет патентоспособное “изобретение”, был физическим.

Это значит, что заявка на патент может представить требуемый физический аспект простым упоминанием физических элементов компьютера, на котором будет выполняться программа (процессор, память, дисплей и т. д.). Для этого не потребуется предлагать какого бы то ни было усовершенствования в этих физических элементах, только сослаться на них как на часть более крупной системы, включающей также программу. Таким образом можно было бы запатентовать любую вычислительную идею. Такой патент распространялся бы только на программы, предназначенные для выполнения на компьютере, но это ограничение не велико, поскольку выполнять крупную программу вручную непрактично.

Мощное общественное движение — первое в истории движение, направленное на то, чтобы убедить Европейский парламент — привело к провалу директивы. Но это не значит, что мы убедили половину парламента отказаться от патентов на программы. Просто поддерживающие их силы, кажется, решили в последнюю минуту отбросить свое собственное предложение.

Добровольные активисты разошлись, думая, что битва выиграна, но корпорации платили своим политикам, чтобы они продолжали это дело. И вот они измыслили другой изворотливый метод: систему “союзных патентов”, предложенную Евросоюзу. Когда в рамках этой системы Европейское патентное бюро выдает патент, он будет автоматически действителен в каждом участвующем государстве, что в данном случае означает весь Евросоюз, кроме Испании и Италии.

Как это повлияет на программные патенты? Очевидно, либо система союзных патентов будет допускать патенты на программы, либо нет. Если она будет допускать их, то никакая страна не сможет самостоятельно избежать их. Это было бы плохо, но что, если эта система откажется от патентов на программы? Это было бы хорошо — верно?

Верно — если не учитывать того, что план был составлен так, чтобы предотвратить это. Небольшая, но критически важная деталь в плане заключается в том, что апелляции против решений Европейского патентного бюро будут рассматриваться на основании правил самого Европейского патентного бюро. Таким образом, бюро могло бы вить веревки из европейских предпринимателей и пользователей компьютеров, как ему заблагорассудится.

Бюро кровно заинтересовано в распространении патентов на столько сфер жизни, на сколько ему только позволят. Если внешние ограничения (такие, как национальные суды) были бы сняты, бюро могло бы вводить патенты на программы или любые другие спорные разновидности патентов. Например, если оно решит, что естественные гены патентоспособны, как это только что сделал апелляционный суд США, никто не сможет отменить это решение, кроме, возможно, Суда Европейского союза.

Фактически решение бюро о патентах на программы уже принято, и его можно наблюдать в действии. Бюро выдало десятки тысяч патентов на программы, пренебрегая договором, который учредил его. (См. Ваш магазин в Интернете запатентован.) В настоящее время, однако, каждое государство решает, действительны ли эти патенты. Если будет принята система союзных патентов и Европейское патентное бюро получит бесконтрольную власть принимать решения, Европа получит патентные войны в стиле США.

В марте Суд Европейского союза постановил, что система союзных патентов должна быть ограничена своей юрисдикцией, но неясно, будут ли в эту юрисдикцию входить решения таких существенных вопросов, как “могут ли программные идеи быть запатентованы?” Неясно это потому, что непонятно, как Европейское патентное соглашение соотносится с Судом Европейского союза.

Если Суд Европейского союза может принимать решения об этом, то в этом плане не было бы ничего особо катастрофичного. Вместо этого мы оказались бы в одном шаге от катастрофы. До принятия такой системы Европе следует переписать этот план, чтобы гарантировать, что программы будут в безопасности от патентов. Если это сделать невозможно, то лучше всего отказаться от плана вообще. Незначительные упрощения не стоят катастрофы; гармонизация — неверная цель, если это означает, что дела везде пойдут плохо.

Кажется, что правительство Великобритании хочет катастрофы, поскольку в декабре 2010 года оно выразило пожелание [архивировано], чтобы Суд Европейского союза не имел приоритета над этой системой. Послушает ли правительство Харгривса? Изменит ли оно мнение об этом плане? Британцы должны настаивать на этом.

Подробнее о недостатках и юридических изъянах этого плана можно найти на unitary-patent.eu.

Вы заметите, что термин “интеллектуальная собственность” в статье не употреблялся. Этот термин распространяет заблуждение, потому что он применяется к дюжине не связанных друг с другом законов. Даже если мы рассмотрим просто патентное право и авторское право, то они настолько различны по своим требованиям и результатам, что делать обобщения о двух этих категориях — это ошибка. Чтобы не вводить людей в обобщения о несвязанных законах, я никогда не употребляю термина “интеллектуальная собственность”, и мне он никогда не требуется.